Санхаэль обнял девушку и начал нежно целовать. Губы скользнули к уху и тихо выдохнули:

– Бойся своих желаний, девочка. Они могут исполниться…

Глава седьмая

Он стоял на обочине, ссутулившись, опираясь на сучковатую палку. Ещё не старик, но с полностью седыми волосами и глубокими морщинами на лице. Запавшие глаза смотрели печально, но с искрой надежды.

Этси не обратила бы на селянина внимания, но Санхаэль придержал коня и, склонившись, участливо спросил:

– Чего ты хочешь, дядя?

Селянин низко поклонился и с надеждой спросил:

– Вы гости его светлости, приведшие обоз с дарами?

– Мы. Так чего ты хочешь?

Мужик полез за пазуху и достал небольшой свёрток. Размотав дрожащими от волнения руками серую тряпицу, извлёк несколько золотых и протянул Санхаэлю.

– Это все мои сбережения… – пробормотал, извиняясь. – Простите, благородный господин, что мало, но у меня больше нет…

– Зачем мне твои деньги? Что ты хочешь? – повторил в третий раз Санхаэль.

– Дочь… Иринака… Её похитили вальдо… Умоляю, найдите её! Она всё, что у меня есть! Жена умерла при родах… Больше никого у меня нет. Только моя кровиночка…

Селянин вцепился в стремя, на глазах его выступили слёзы и побежали скупыми каплями по лабиринту морщин.

– Ты знаешь, кто именно её похитил? В лесах сотни вальдо, десятки отрядов.

– В наших краях один – отряд капитана Никсоса. Он часто похищает молоденьких красивых девушек для перепродажи работорговцам. А позавчера пропала моя доченька…

– Тогда сейчас она может находиться далеко от этих мест. Где-нибудь на Торговом тракте. Как я смогу её отыскать?

– Нет-нет, – заторопился мужик, – Никсос продаёт девушек партиями. Пока не соберёт несколько десятков, держит пленниц в лагере.

– Хорошо. Ты знаешь, где находится его лагерь?

– Поговаривают, у Чёрного ручья. Хотя никто, конечно, точно не знает.

– А где находится этот Чёрный ручей? Ты сможешь провести нас туда?

– Конечно, благородный господин! – обрадовался селянин.

– У тебя есть конь? Плестись пешком слишком долго.

– Я… – растерялся мужик. – Я продал его, чтобы собрать деньги на… Вот эти… – звякнул золотом, что всё ещё держал в руке.

– Ладно, садись позади меня и указывай дорогу. И спрячь деньги. Я не возьму платы за спасение прекрасной дамы, – усмехнулся. – А тебе они ещё пригодятся.

Схватив мужичка за шиворот, помог взобраться на круп коня.

– Держись крепче… Куда нам?

Чёрный ручей – небольшая лесная речушка – вытекал из болота. Местность вокруг простиралась дикая. Настоящие лесные дебри – отличное местечко для лагеря. Окинув окрестности ментальным взглядом, Санхаэль без труда обнаружил большое скопление людей. По-видимому, именно там находился лагерь. К сожалению, место это располагалось посреди болота. Не зная безопасной тропы, туда не пробраться.

Оставив селянина под охраной Этси в укромном уголке, Санхаэль отправился на разведку.

Разведя костёр, девушка принялась за приготовление нехитрого обеда. Селянин пытался помогать, но только мешал. Она вручила ему нож и усадила за чистку овощей.

Этси не обладала такими развитыми чувствами, как Санхаэль. Потому появление трёх незваных гостей стало полной неожиданностью. Поводя носами и принюхиваясь к аппетитным ароматам, исходившим из булькающего котелка, на полянку вышли вальдо. Увидев старика и девчонку, безмерно обрадовались.

– Ба, какие люди в наших краях! – воскликнул один, довольно скалясь. – На ловца и зверь бежит. Кто такие и что делаете на землях славного капитана Никсоса?

Завидев «диких псов», селянин побледнел и задрожал, как лист. Этси тоже замерла с ложкой в руке. Нет, она не испугалась. Но некая опаска присутствовала. Впервые придётся противостоять преимущественному противнику в одиночку, не надеясь на помощь Санхаэля. Наставник далеко, и, даже если поймает её неслышный призыв, вряд ли успеет быстро вернуться.

– И обед, и баба, ну не лафа ли? – продолжали скалиться вальдо, подступая.

Этси стряхнула лёгкое оцепенение и повернулась к крестьянину, протягивая ложку:

– Отец, помешивай похлёбку, чтобы не пригорела. А я «привечу» гостей.

Мужик лупнул на неё недоверчиво, но ложку взял.

Этси смело шагнула навстречу разбойникам. Глаза привычно отмечали цели, ум быстро просчитывал ходы. Санхаэль хорошо её натаскал. Многочасовые тренировки отработали движения до неосознанных процессов. Казалось, руки и ноги начинают жить собственной жизнью. Разум поднимается на запредельную высоту, и сознание, словно отделяется от тела. Зрение становится чётким и всеобъемлющим. Глаза фиксируют мельчайшие подробности, замечая то, на что раньше не обращали внимание.

Вальдо начали расходиться, беря девушку в «клещи». Этси остановилась. Руки перекрестились на животе. Ладони привычно обхватили рукояти мечей. Мгновение ока – и два клинка, покинув уютные лона ножен, хищно сверкнули в воздухе, едва подрагивая в предвкушении кровавого пира. Икры напряглись, приподнимая тело на носках. Веки сузились, затеняя глаза ресницами. Зрачки расширились, вбирая больше света. Ноздри слегка раздулись, впуская в лёгкие живительный воздух. Сердце на миг замерло, а потом гулко ударило в рёбра, и начало работать сильно и мощно, разгоняя по жилам кровь. Тело качнулось, наклонилось вперёд, словно падая. Левая нога оторвалась от земли… Первый шаг… И понеслось! Танец лёгкого мотылька. Порхание от «цветка» к «цветку». Смертельные жалящие «поцелуи». Шаг вправо, одна рука парирует выпад, вторая броском змеи устремляется вперёд, и остриё клинка вонзается в податливую плоть. Рывок назад, и снова бросок, чуть выше. Два отверстия окрашивают грудь противника алым. Подскок, и удар ноги отправляет его в небытие. Быстрый поворот, выпад, защита, несколько финтов, и клинки с двух сторон вонзаются в основание шеи другого противника. Брызги пульсирующей крови, струйками сбегающей по груди. Глубокий реверанс. Меч третьего свистит над самой головой. Колени скользят по траве. Ноги противника так близко. Сам он возвышается, как колонна, занося меч для следующего удара. Руки как бы обнимают ноги, а потом резко расходятся. Клинки взрезают сухожилия. С воплями боли вальдо падает. Ноги выпрямляются пружиной, подбрасывая тело в воздух. Всей массой оно обрушивается врагу на грудь, ломая рёбра и вышибая дух.

Бой окончен. Все противники повержены.

Этси победоносно оглянулась. Грудь переполнил восторг. Запрокинув голову, издала победный торжествующий крик.

«Не ликуй преждевременно, – говорил Санхаэль, нанося ей болезненный удар в какое-нибудь чувствительное место, когда, на тренировках, она радовалась «победе» над условным противником. – Удостоверься, что враг мёртв или не сможет нанести удар исподтишка». Как она могла забыть это правило?! Резкая боль в подреберье прервала ликование. Опустив глаза, увидела торчащий в боку клинок. Вальдо, державший меч, скалился сквозь кровавую пену на губах.

– Сдохни, сука… – пробулькал, захлёбываясь кровью.

Ярость, обида, стыд за оплошность, захлестнули горькой волной. Выбив меч из слабеющей руки, выдернула клинок, перехватила двумя руками и с силой вонзила в ухмыляющийся рот, кроша зубы и перерубая позвонки. Конец воткнулся в землю, пригвоздив дёргающееся тело.

Накатила слабость, а затем дурнота. В животе, казалось, разгорается пожар. Ощущение, словно в неё воткнули раскаленный прут. Подволакивая ногу, поковыляла к костру. Селянин, забыв о похлёбке, смотрел на неё во все глаза, приоткрыв рот от изумления. Осознав, что девушка ранена, засуетился, подставил плечо и помог добраться до дерева, где уложил на заботливо расстеленный плащ. Зажимая порез рукой в тщетной попытке остановить кровотечение, Этси устало опустила веки. Ну, вот и всё… Счастье длилось недолго. Смерть дохнула в лицо гнилостным запахом, скаля в ухмылке беззубый рот. С каждой уходящей каплей крови ближе подступала могильная тьма. Девушка уже не ощущала ног. Сердце билось с трудом, дыхание стало судорожным.